23 октября день памяти Преподобного Амвросия Оптинского (1891).

С седмицей 21-й по Пятидесятнице! Доброго дня! Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день, во славу Твою, а нам грешным во спасение, с молитвенной и иной помощью, архистратига Михаила, моего ангела хранителя и проч. св. Неб. сил беспл., мчч. Евлампия и Евлампии, прп. Амвросия Оптинского, свт. Иннокентия, еп. Пензенского, прп. Вассиана, чуд., блж. Андрея, Христа ради юрод., Тотемского, свт. Амфилохия, еп. Владимиро-Волынского всех Волынских святых и иных святых сего дня.

     Свт. Феофан Затворник:

Отчего так случилось, что Симон фарисей чтит Господа и приглашает Его к себе, но тут же увидев, что Он благосклонно допускает к Себе и грешницу, соблазняется и начинает думать: "если бы Он был пророк"?. . Оттого, что захлопотался об угощении и за хлопотами оставил здравое рассуждение о порядках Божиих. Эти две области, житейская и духовная, совсем не схожи по своим свойствам и законам. Между тем, ум наш, чем очень займется, по законам того и судить начинает. По житейским порядкам с явною грешницею нельзя иметь общение; Симон так и судит, забыв, что покаяние всех делает чистыми и грешников равняет с праведниками. Он думает, что грешнице не следует тут быть, и что Спаситель, если не отгоняет ее, то потому, верно, что не знает кто она; от этой мысли тотчас родилась и другая: если не знает, то какой же Он пророк? Словом-то он не сказал этого, а только подумал, и наружно ни в нем, ни в его хлопотах, как доброго хозяина, не произошло никакой перемены, но Господь видел его сердце и по сердцу его сделал ему вразумление. Он внушил ему, что грешникам-то и место около Него и что грешница, припавшая к Нему сердцем, больше почтила Его, чем он, почтивший Его только угощением. Внешнее вводит человека в неприятное Господу чувство праведности, а внутреннее всегда держит его в чувствах своего непотребства перед лицом всеведущего Господа.

     Флп., IV, 10-23:

Я весьма возрадовался в Господе, что вы уже вновь начали заботиться о мне; вы и прежде заботились, но вам не благоприятствовали обстоятельства.

Говорю это не потому, что нуждаюсь, ибо я научился быть довольным тем, что у меня есть.

Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке.

Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе.

Впрочем вы хорошо поступили, приняв участие в моей скорби.

Вы знаете, Филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних;

вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду.

Говорю это не потому, чтобы я искал даяния; но ищу плода, умножающегося в пользу вашу.

Я получил все, и избыточествую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу.

Бог мой да восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом.

Богу же и Отцу нашему слава во веки веков! Аминь.

Приветствуйте всякого святого во Христе Иисусе. Приветствуют вас находящиеся со мною братия.

Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

     Лк., VII, 36-50:

Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег.

И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром

и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.

Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.

Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.

Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят,

но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?

Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.

И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла;

ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги;

ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги.

А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.

Ей же сказал: прощаются тебе грехи.

И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает?

Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром.

     Из дневника православного священника за 23 октября:

Не прекословь Богу.

«Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему» (Мк. 8:32)

Замечательно, что незадолго до того, когда даже ближайшие ученики, не разумея смысла слов Христа, старались отклонить Его от страдания, на которое Он и пришел в мир, два ветхозаветных мужа, Моисей законодатель и Илия, восстановивший служение истинному Богу, беседовали с Ним на горе Преображения именно об исходе Его. Им, просвещенным небесным светом, ясно было все значение этого ни с чем не сравненного, все затмевающего «исхода», совершившего дело спасения человечества, ничем иным не совершенное: ни Синайскими громами, ни законом, ни вдохновенными пророческими словами. Уразумел пророк Илия ничтожество того, что он старался исполнить, пред тем подвигом, которому надлежало совершиться в Иерусалиме. И ветер, и буря, и землетрясение – ничто перед «веянием тихого ветра благодати», которую принес Господь на землю. Царство внутреннее, несокрушимое, воздвигнутое без внешней силы и блеска, навеки упроченное в сердцах смертью и жизнью Сына Божия. Илия скрывался в пещере; буря пронеслась перед ним, раздирая горы и сокрушая скалы, и послышался голос: «Выйди и встань на горе перед лицем Господним» (3Цар. 19:11–12). После веяния тихого ветра вышел Илия из пещеры. Тихий голос Божий вызвал его оттуда и указал ему служение: «Пойди в Дамаск...», и утешил его тем, что есть еще в Израиле 7000 мужей, не преклонивших коленей перед Ваалом. «Выйди и встань... перед лицем Господним». Выйди из своей пещеры, из своего уныния и страха; выйди из своих мыслей и чувств и вдохни в себя горний Божий воздух. Господь скажет и тебе: «Выйди», – и не в твоей пещере, а в руке Своей, за тебя израненной, Он укроет тебя от страшной власти тьмы, от разочарования и всякого зла. И если ты, как Илия, покорно примешь Божие воспитание, Божие бремя и Божии пути, созревая в уединении и в смирении, верно повинуясь всем условиям этого воспитания, то знай, что благой и вечный плод дарован будет твоему служению; плод, сокрытый, быть может, до времени, но несомненный, выращенный тем благодатным «тихим веянием» Божиего Духа, Который, оживив твою душу, поведет ее «от силы в силу», в Божию славу.

ПРЕПОДОБНЫЙ АМВРОСИЙ ОПТИНСКИЙ

Александр Гренков, будущий отец Амвросий, родился 21 или 23 ноября 1812 года, в духовной семье села Большие Липовицы Тамбовской Епархии. Окончив Духовное Училище, он затем прошел успешно курс в Духовной Семинарии. Однако не пошел ни в Духовную Академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого Духовного Училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами. В последнем классе Семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет.

По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако, совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: «Хвалите Бога, любите Бога...»

Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. Вообще, он не обладал настойчивою волею и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я — человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу». Изнемогая от своей нерешимости, Александр Михайлович отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону. «Иди в Оптину, — сказал ему старец, — и будешь опытен». Гренков послушался. Осенью 1839 года он прибыл в Оптину Пустынь, где был ласково принят старцем Львом.

Вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского, затем был рукоположен в иеродьякона и, позднее, во иеромонаха. Когда отец Макарий начал свое дело издательства, о. Амвросий, окончивший семинарию и знакомый с древними и новыми языками (он знал пять языков), был одним из его ближайших помощников. Скоро после своего рукоположения он заболел. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях.

Постигшая о. Амвросия тяжелая болезнь имела для него несомненно провиденциальное значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития в нем самомнения и заставила его глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Не даром же впоследствии о. Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!» Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, о. Амвросий и после его кончины продолжал заниматься этою деятельностью. Под его руководством были изданы: «Лествица» преп. Иоанна Лествичника, письма и жизнеописание о. Макария и другие книги. Но не издательская деятельность была средоточием старческих трудов о. Амвросия. Его душа искала живого, личного общения с людьми, и он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. По благодати Божией его проницательность переходила в прозорливость. Он глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. Лицо его, крестьянина-великоросса, с выдающимися скулами и с седой бородой, светилось умными и живыми глазами. Со всеми качествами своей богато одаренной души, о. Амвросий, несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимью. Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.

С какими только просьбами, жалобами, с какими только своими горестями и нуждами не приходили к старцу люди! Приходит к нему молодой священник, год тому назад назначенный, по собственному желанию, на самый последний приход в епархии. Не выдержал он скудости своего приходского существования и пришел к старцу просить благословения на перемену места. Увидев его издали, старец закричал: «Иди назад, отец! Он один, а вас двое!» Священник, недоумевая, спросил старца, что значат его слова. Старец ответил: «Да ведь дьявол, который тебя искушает, один, а у тебя помощник — Бог! Иди назад и не бойся ничего; грешно уходить с прихода! Служи каждый день литургию и все будет хорошо!» Обрадованный священник воспрянул духом и, вернувшись на свой приход, терпеливо повел там свою пастырскую работу и через много лет прославился, как второй старец Амвросий.

Толстой, после беседы с о. Амвросием, радостно сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».

Другой писатель, Евгений Погожев (Поселянин) говорил: «Меня поразила его святость и та непостижимая бездна любви, которые были в нем. И я, смотря на него, стал понимать, что значение старцев — благословлять и одобрять жизнь и посылаемые Богом радости, учить людей жить счастливо и помогать им нести выпадающие на их долю тягости, в чем бы они ни состояли». В. Розанов писал: «Благодеяние от него льется духовное, да, наконец, и физическое. Все поднимаются духом, только взирая на него... Самые принципиальные люди посещали его (о. Амвросия), и никто не сказал ничего отрицательного. Золото прошло через огонь скептицизма и не потускнело».

В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. Остается совершенно непостижимым, откуда брал отец Амвросий те глубочайшие сведения по всем отраслям человеческого труда, которые в нем были.

Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре — пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келью старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.

Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг. В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптины, где кроме 1000 монахинь имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница. Эта новая деятельность была для старца не только лишней материальной заботой, но и крестом, возложенным на него Провидением и закончившим его подвижническую жизнь.

1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето этого года он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Шли спешные работы, новая настоятельница нуждалась в руководстве и указаниях. Старец, повинуясь распоряжениям консистории, неоднократно назначал дни своего отъезда, но ухудшение здоровья, наступавшая слабость — следствие его хронической болезни — заставляли его откладывать свой отъезд. Так протянулось дело до осени. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его. Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. И вот — едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Был вечер 10 (22) октября. Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах — я хочу сам совершить отпевание старца».

Было решено перевезти его в Оптину Пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители — старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

Тропарь преподобному Амвросию Оптинскому, глас 5

Я́ко к целе́бному исто́чнику/ притека́ем к тебе́, Амвро́сие, о́тче наш./ Ты бо на путь спасе́ния нас ве́рно наставля́еши,/ моли́твами от бед и напа́стей охраня́еши,/ в те́лесных и душе́вных ско́рбех утеша́еши,/ па́че же смире́нию, терпе́нию и любви́ науча́еши./ Моли́ Человеколю́бца Христа́/ и Засту́пницу усе́рдную// спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Как к целебному источнику приходим к тебе, Амвросий, отче наш. Ибо ты на путь спасения нас с верой направляешь, молитвами от бед и напастей охраняешь, в телесных и душевных скорбях утешаешь, более всего же смирению, терпению и любви обучаешь. Моли Человеколюбца Христа и Защитницу усердную о спасении душ наших.

Кондак преподобному Амвросию Оптинскому, глас 2

Заве́т Пастыренача́льника испо́лнив/ ста́рчества благода́ть насле́довал еси́,/ боле́знуя се́рдцем о всех, с ве́рою притека́ющих к тебе́,/ те́мже и мы, ча́да твоя́, с любо́вию вопие́м ти:/ о́тче святы́й Амвро́сие,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Завет Пастыреначальника исполнив, ты наследовал благодать старчества, болея сердцем обо всех, с верой приходящих к тебе, потому и мы, чада твои, с любовью взываем к тебе: «Отче святой Амвросий, моли Христа Бога о спасении душ наших».

Молитва преподобному Амвросию Оптинскому 

О, вели́кий ста́рче и уго́дниче Бо́жий, преподо́бне о́тче наш Амвро́сие, О́птинская похвало́ и всея Руси́ учи́телю благоче́стия! Сла́вим твое́ во Христе́ смире́нное житие́, и́мже Бог превознесе́ и́мя твое́ еще́ на земли́ тебе́ су́ща, наипа́че же увенча́ тя Небе́сною че́стию по отше́ствии твое́м в черто́г сла́вы ве́чныя. Приими́ ны́не моле́ние нас, недосто́йных чад твои́х, чту́щих тя и призыва́ющих и́мя твое́ свято́е. Изба́ви нас твои́м предста́тельством пред Престо́лом Бо́жиим от всех ско́рбных обстоя́ний, душе́вных и теле́сных неду́гов, злых напа́стей, тлетво́рных и лука́вых искуше́ний. Низпосли́ оте́честву на́шему от Великодарови́таго Бо́га мир, тишину́ и благоде́нствие. Бу́ди непрело́жный покрови́тель Святы́я оби́тели сия́, в не́йже в преуспе́янии сам подвиза́лся еси́ и угоди́л еси́ все́ми в Тро́ице сла́вимому Бо́гу на́шему. Ему́ же подоба́ет вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Молитва 2-я преподобному Амвросию Оптинскому

О, преподо́бне и богоно́сне о́тче наш Амвро́сие! Ты порабо́тати Го́сподеви жела́я, зде всели́лся еси́, и неле́ностно во труде́х, бде́ниех, моли́твех и посте́х подвиза́лся еси́, и был еси наста́вник мона́шествующим, всем же лю́дем учи́телю ре́вностный. Ны́не у́бо, по отше́ствии твое́м от земны́х, Небе́сному Царю́ предстоя́, моли́ бла́гость Его́, е́же уще́дрити ме́сто селе́ния твоего́, святу́ю оби́тель сию́, иде́же ду́хом любве́ твоея́ неотсту́пно пребыва́еши, и всем лю́дем твои́м, с ве́рою к ра́це моще́й твои́х припа́дающим, во блага́я проше́ния их испо́лнити. Испроси́ у ми́лостиваго Го́спода на́шего, да низпо́слет нам оби́лие Небе́сных и земны́х благ, па́че же я́же на по́льзу душ на́ших да да́рует нам, и сконча́ти житие́ сие́ привре́менное в покая́нии да сподо́бит, в день же су́дный десна́го предстоя́ния и наслажде́ния во Ца́рствии Свое́м да удосто́ит во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Молитва 3-я преподобному Амвросию Оптинскому

О, всечестны́й ста́рче пресла́вныя и ди́вныя О́птины пу́стыни, преподо́бне и богоно́сне о́тче наш Амвро́сие, Це́ркве на́шея до́брое украше́ние и благода́тный свети́льниче, небе́сным све́том всех озаря́яй, кра́сный и духо́вный плод Росси́и и всея́ подсо́лнечныя, ду́ши ве́рных оби́льно услажда́яй и увеселя́яй! Ны́не с ве́рою и тре́петом припа́даем пред цельбоно́сною ра́кою святы́х моще́й твои́х, и́хже на утеше́ние и по́мощь стра́ждущим ми́лостивно дарова́л еси́, смире́нно мо́лим Тя се́рдцем и усты́, о́тче святы́й, я́ко всеросси́йскаго наста́вника и учи́теля благоче́стия, па́стыря и врача́ душе́вных и теле́сных неду́гов на́ших: воззри́ на чад твои́х зело́ согреша́ющих в словесе́х и де́лех и посети́ нас мно́гою и свято́ю свое́ю любо́вию, е́юже сла́вно преуспе́л еси́ еще́ во дни земны́я, а наипа́че по пра́ведней твое́й кончи́не, наставля́я в пра́вилех святы́х и богопросвеще́нных отце́в, вразумля́я нас в за́поведех Христо́вых, в ни́хже до́бре поревнова́л еси́ до после́дняго часа́ твоея́ многотру́дныя и́ноческия жи́зни; испроси́ нам, немощству́ющим душе́ю и бе́дствующим в ско́рбех, благоприя́тное и спаси́тельное вре́мя на покая́ние, и́стинное исправле́ние и обновле́ние на́шего жития́, в не́мже мы, гре́шнии, осуети́хомся умо́м и се́рдцем, преда́хом себе́ непотре́бным и лю́тым страсте́м, поро́ком и беззако́нием, и́мже несть числа́; приими́ у́бо, соблюди́ и покры́й нас кро́вом твоея́ мно́гия ми́лости, низпосли́ нам благослове́ние от Го́спода, да понесе́м благо́е и́го Христо́во в долготерпе́нии до конца́ дней на́ших, ча́юще бу́дущаго живота́ и Ца́рствия, иде́же несть печа́ль ни воздыха́ние, но жизнь и ра́дость безконе́чная, изоби́льно проистека́емая от Еди́наго, Всесвята́го и Блаже́ннаго Исто́чника безсме́ртия в Тро́ице поклоня́емаго Бо́га Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Величание преподобному Амвросию Оптинскому

Ублажа́ем тя, преподо́бне о́тче Амвро́сие, и чтим святу́ю па́мять твою́, наста́вниче мона́хов и собесе́дниче а́нгелов.